Операция «Остров Крым» - Страница 29

…И комиссары в пыльных шле-мах
Склонятся молча надо мной (тррам-трррам!).

– Артем, а эту знаешь? – Он взял аккорд: – «Покатились всячины и разности, поднялось неладное со дна… Граждане, Отечество в опасности! Граждане, Отечество в опасности! Граждане! Гражданская война! Был май без края и конца, жестокая весна…»

Пальцы Верещагина жестко легли на струны.

Полусекундный обмен взглядами показал, что Верещагин разгадал игру Глеба. Разгадал по всем пунктам, до канвы.

– Не надо, Глеб. Эта мрачная. Давай тогда лучше «Гусарскую». «Славно, братцы-егеря…»

– Хорошо тут у вас, – вздохнул майор Лебедь. – Просто курорт…

– А у вас как? – спросил старлей.

– А у нас нормально. Генерал с мэром уже перестали отличать, кто есть кто.

– Вы снимать ребят пришли?

– Какое там, – Лебедь скривился. – Приказа не было.

– Товарищ майор, можно вас на два слова? – Глеб отложил гитару.

– Можно на сколько угодно. – Майор плеснул себе коньяка. – Пойдем покурим.

Они вышли на свежий воздух и встали там же, у ограждения.

– Мне они не нравятся, – сказал Глеб.

– А мне показалось как раз наоборот. – Майор посмотрел на него. – Ты и гитарку взял, и песенки петь начал…

– Я думал… – Глеб осмотрел землю под ногами, словно там валялись нужные ему слова. – Понимаете, в Крыму есть известный альпинист Верещагин. Капитан Крымской армии.

– Так, – сказал Лебедь, призадумавшись. Потом оглянулся.

Верещагин о чем-то беседовал с длинным костистым мужиком по прозвищу Дядя Том.

– Товарищ старший лейтенант! – окликнул его майор. – Вы не подойдете на минутку?

Старлей что-то быстро сказал Дяде Тому, тот кивнул в последний раз и исчез в служебном здании – длинном приземистом каменном корпусе, большая часть которого была закрыта для советских десантников.

– Я вас слушаю, товарищ майор.

– Вы не могли бы показать нам свои документы?

– Нет проблем. – Старлей вытащил из нагрудного кармана офицерскую книжку и протянул ее майору.

Достаточно потрепанная, с отметкой о повышении в звании, с фотографией не последнего времени – с тех пор старлей немного отощал.

Книжка была настоящей.

– Спасибо, товарищ Верещагин, – майор вернул книжку.

– Может, свяжетесь с моим начальством? – спросил участливо старлей. – Майор Варламов, подполковник Стеценко, Симферополь, штаб второго батальона восьмой бригады специального назначения Главного разведуправления Генштаба.

– Да нет, пожалуй.

Старлей слегка задумался.

– Знаете, мне все-таки хотелось бы, чтобы вы связались с моим начальством. Я вижу, возникли какие-то подозрения. Пойдемте в аппаратную. Или вы хотите связаться из вашей машины?

– Нет, нет… – Майор сделал отрицательный жест рукой.

– Я могу идти? – спросил старлей.

– Да, пожалуйста, – ответил майор.

Верещагин ободряюще улыбнулся Глебу, повернулся на каблуках и легко взбежал по железной лестнице на первую секцию телевышки, где сидел один из его наблюдателей – тот самый татарин, который послужил причиной инцидента.

– Ерунда это, Глебка, – голос Лебедя звучал уверенно. – Книжек про шпионов ты обчитался. Не морочь мне две пачки маргарина.

«И все-таки, – зудел внутренний чертик. – Это же совсем несложно – скрутить их, десятеро на одного, и посмотреть, что же на самом деле они держат в генераторной. В крайнем случае – можно просто извиниться… Ну, будет скандал. Ну, вломят мне пизды… Отоврусь – лучше перебдеть…»

Одного грана решимости порой бывает достаточно, а порой не хватает. Глеб отпасовал.

– Так ты за гитарку взялся, чтобы проверку устроить? – Майор засмеялся. – Ну и как, выдержали ребята проверку?

Глеб махнул рукой. Он нарочно выставил на спарринг от рядовых Гогуадзе, чтобы тот поговорил с Берлиани по-грузински, но подозрения не удалось ни подтвердить, ни рассеять: по-грузински-то они поговорили, но Гогуадзе был из Батуми, а Берлиани оказался вовсе из Марганца. Только того и добился, что десант проиграл, потому что Гогуадзе был первогодок, а Берлиани – явный кадровик с большим опытом.

– Ну, ты артист! – Лебедь допил коньяк, сунул Глебу пустой стакан и хлопнул капитана по плечу. – Семь часов вечера, а жарит, как… Я в позапрошлом году в Сочи ездил, вроде там не так жарко было, как здесь… Тут мандарины растут?

– Не знаю, – Глеб достал сигареты, склонился к майорской зажигалке, вытер пот. – Тут, по-моему, все растет.

– Да, богатая земля. Жалко…

– Чего вам жалко, товарищ майор?

Лебедь посмотрел на него как бы оценивая.

– Сам знаешь чего. Ты в колхозе бывал?

– Как все, в летних лагерях.

– Ну, и как впечатления?

– Богатые. В смысле, впечатления.

– Ну, вот и здесь будут такие же… богатые.

– Почему нас не снимают и не меняют?

– А пошли они знаешь куда! Почему так выходит, Глеб: как генерал – так непременно последний дурак и сволочь?

– Принцип Питера.

– Объясни, интеллигент.

– Ну, так примерно: окончил я институт, призвали двухгодичником, лейтенантом. Тут я все понимаю, служу хорошо, остаюсь в армии, дают мне старшего лейтенанта. Я опять служу хорошо, меня повышают в звании, дают капитана. Вот дальше я уже ничего не понимаю, потому и остаюсь на этом уровне. Мой уровень некомпетентности.

– Неправильный твой принцип, – майор выпустил тугой клуб дыма. – Я знаю одного мужика, он как в лейтенантах был дурак, так и в полковниках теперь дурак. А в Рязанском вместе учились. А я – все еще майор. Потому что главной науки не освоил: жопу начальству лизать. А ты… Тебе, Глеб, и майора не получить.